»  Статьи  »  Это интересно

Видура в Махабхарате: младший вовсе был дурак

Старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак - примерно так повествуют русские сказки о трех своих знаменитых персонажах. И это повествование удивительно совпадает с описанием трех братьев царской династии Куру в древнеиндийском эпосе "Махабхарата".

Махабхарата описывает события далекой древности, возможно, даже не пяти тысячелетий назад. Нет смысла что-либо утверждать на эту тему, так как сегодня найдутся множество противоречащих друг другу аргументов. Можно только предположить, что эти события, связанные с гражданской войной, от которой по отчетам старшего Пандавы Юдхиштхиры погибли один миллиард шестьсот шестьдесят миллионов и двадцать тысяч человек, произошли очень-очень давно, и, возможно, не на территории современной Индии. Однако отголоски того эпохального события отображены во многих эпосах, например, в древнегреческой Иллиаде или в тех же русских сказках.

Историки знают, что многокнижие Махабхараты было создано значительно позже тех событий, которых оно описывает, и сам процесс ее написания происходил именно на территории Индии. По этой как раз причине Махабхарата и впитала в себя характерные черты индийской культуры и быта, хотя с Индией она имеет мало общего (дравидийцы были лишь частью державы Куру, то есть курских). Считается, что импортирование "индийского антуража" было сделано намеренно, с мудрым умыслом спрятать таким образом летопись и спасти ее от исчезновения, учитывая, сколько летописных памятников уже было уничтожено за последнее тысячелетие. Как говорится: "чтобы надежно что-то спрятать, придай этому завуалированный вид и положи на видное место".

Гомеровская "Иллиада" также содержит множество образов и даже обстоятельств тех древнейших событий, но завуалированных греко-троянской войной недавнего прошлого. Так же и русские сказки нет-нет, да обязательно проявят что-то оттуда. Всем известные три брата русской сказки - это три царевича огромнейшей династии Куру: Дхритараштра, Панду и Видура. Только следует учитывать один очень важный момент: имена основных героев в Махабхарате - это имена нарицательные, потому что в обществе тогда было принято пользоваться именно нарицательными именами, указывающие качества и особенность человека, а настоящие имена знали и использовали только близкие. Такова была традиция, и один человек мог носить несколько имен, например, Арджуна имел десять широко используемых, да и само имя "Арджуна" нарицательное.

Итак, в сказке про Иванушку-дурачка написано так: "Двое сыновей были умные, а третий - дурачок". Только следует понимать, что сами слова завуалированы и, возможно, даже намеренно искажены. "Умные" означает "знатные и авторитетные", и действительно, у старшего брата родилась сотня царевичей Кауравов, а у среднего - пятеро царевичей Пандавов. Соперничество между ними и явилось предпосылкой для гражданской войны.

Старшего из трех братьев называли Дхритараштра, потому что он был старшим, и тем, "кто поддерживает нацию". Среднего звали Панду, родившегося со "светлым" телом, и это вполне символично, так как его сыновья Пандавы олицетворяли светлую сторону, то есть Пандавы - это "светлые". А вот младший "вовсе был дурак", что так и переводится "Ви-дура". Слово "Ви" усиливает качество, например в слове "Ви-шудха". Только слово "дура" не означает то, что сегодня принято как слабоумие, а как раз наоборот: "ду-ра" - это "осознающий две реальности", то есть не только Пракрити, но и Пурушу, то есть "мудрец, осознающий духовное". Неслучайно в ходе повествования Махабхараты старший брат Дхритараштра не раз обращается к Видуре, как к "человеку, постигшего Пурушу". Только слово "дура" (мудрец) не надо путать со словом "дур" ("сложный"), как например, в имени Богини Дурги или в имени старшего кауравы Дурьйодханы (Суйодханы).

Итак, Видура - это "вовсе дурак", то есть "ви-дура" - "великий мудрец". И если в русской сказке младший брат казался недоразвитым и убогим, то в Махабхарате он был лишен должного статуса и общественного авторитета, родившись от шудрянки. В этом и заключен мудрый урок древних сказаний: "встречают по одежке, а провожают по уму". Но близкие люди Видуры знали его истинный авторитет как "дхармараджа". В отличие от Юдхиштхиры, которого в обществе было принято называть дхармараджем, то есть "царем справедливости", Видура был истинным воплощением качеств "дхармараджа". Хотя и тот, и другой, как известно, были воплощением Бога Дхармараджа, то есть Ямы, но все же Видура был истинным Дхармараджей. И это признавали и сами Пандавы, включая Юдхиштхиру, и даже Кришна из рода Ядавов, который, периодически наведываясь в Хастинапур, часто гостевал именно у Видуры, чтобы от души наговориться о мудрости.

Повествование Махабхараты часто упоминает обращения Дхритараштры за советами к Видуре, но вопросы у него были не столь глубокими. Однако в начале одиннадцатого тома "Стрипарва" Видура сам обращается к старшему брату, видя его отчаяние от того, что случилось на поле боя, приведшее к смерти всех его сыновей и родственников, а также к угасанию его династии.

"Восстань, о царь! Что возлежишь? Возьми себя в руки! Ведь таков приговор всем смертным, всему движущемуся и неподвижному. Конец всему, что составилось из частей - распад, конец всех возвышений - падение, конец всякой связи - разлука, а конец всякой жизни - смерть. Если и героя, и труса все равно уведет с собой Яма, то с чего бы тогда кшатриям уклоняться от битвы?.. Кому пришло назначенное время, тому уж не спастись. Из незримого твои сыновья явились, в незримое вновь ушли. Они - не твои, и ты - не их; так что же здесь оплакивать... Тысячи отцов и матерей, сотни сынов и супруг явлены в этой сансаре, но чьи они? Чьи мы? Тысячи поводов для скорби, сотни поводов для печали изо дня в день обуревают глупца, но не мудреца. Для времени нет ни милого, ни ненавистного, и безразличным оно ни к кому не бывает, всех равно уносит время. Не вечны жизнь, красота, не вечны обладание богатством, здоровье, союз любящих, мудрец не прельстится никогда ничем из этого.

Человеку не следует скорбеть даже о бедствии всей страны, ибо скорбью этого все равно не отвратить. Если кто видит грозящую напасть, пусть противодействует ей, но не скорбит... При соединении с неприятным, при разлучении с приятным предаются сердечной скорби лишь скудоумные... Деля всех окружающих по степени их богатства, томясь неудовлетворенностью, люди помрачаются в сознании, удовлетворенности достигают лишь мудрые. Болезнь сознания врачевать надо знанием, как болезнь телесную целебными травами... Спит с человеком спящим, стоит со стоящим, бежит за бегущим прежде им свершенное деяние. В каком состоянии дурное иль доброе содеял человек, в таком состоянии плод того дела и вкушает.

По мере того, как и радость, и страдание перестают различаться, мудрый, достигнув умиротворенности, обретает благо. Весь этот умопостигаемый мир не вечен: он подобен стволу бананового деревца, лишен твердой основы. Мудрецы говорят, что тела смертных подобны домам, из которых время рано или поздно их выселяет, один лишь Дух вечен. Как человек, сбросив с себя одежду, совсем износившуюся или еще прочную, выбирает другую, так и с телами воплощенных. Новую обитель, дурную или благую, обретают существа в этом мире только в силу собственных прежних деяний. По деяниям своим обретает человек Небо, блаженство или страданье. Желая того или не желая, несет он свое бремя.

Как из глиняных сосудов один разваливается, будучи лишь помещен на круг гончара, другой во время формовки, третий сразу после формовки, а какой-то разваливается уже при употреблении, так и с телами воплощенных. Одни еще в утробе, другие сразу, как родятся на свет, третьи - годовалые, достигшие юности, зрелости, старости, но все приходят к гибели. Благодаря своим прежним поступкам существа рождаются или гибнут. Так происходит в этом мире пракрити. О чем же ты сокрушаешься?

Как кто-то забавы ради, плавая в воде, то всплывет, то вновь погрузится, так скудоумные то всплывут из глубины сансары, то вновь погрузятся, скованные воздаянием за свои дела, тяжко страдая. Только те, кто постиг мудрость Освобождения, кто пребывает в Истине, кто стремится к выходу из сансары, кто знает, как являются в этот мир все существа, только те шествуют высшей стезей.

Поначалу всякое существо среди нечистот обитает, среди мяса, крови и слизи, прана разворачивает его вверх ногами. Достигнув врат лона, сопутствуемый прежними деяниями, претерпевает он многие страдания из-за сокращений стенок матки. Избавившись от этого, он видит, однако, как из сансары устремляются к нему другие несчастья: демоны детских болезней бросаются на него, как собаки на кусок мяса. И впоследствии всяческие взрослые недуги набрасываются на него, скованного своими прежними деяниями. К нему, слабому, опутанному узами чувственного восприятия, приверженного к страстям, приходят всевозможные пороки, и, ими еще более окованный, ничем он не может насытиться. Но всего этого он не сознает до тех пор, пока после смерти не окажется в мире Ямы. Влекомый посланцами Ямы, встречает он в должное время свою Смерть. Когда же ему, лишенному речи, в начале новой жизни отмеривается по прежним его делам желанное и нежеланное, то он вновь перестает сознавать, что сам себя ввергает в оковы.

Увы, пагубен этот мир, отдан во власть алчности. Обуянный вожделением, гневом, безумием сам себя человек не понимает. Один, благородству рождения радуясь, насмехается над худородными, другой, упиваясь богатством своим, издевается над бедными. Третий о других говорит: "Дурачье!", а о себе не задумается, других заставляет учиться, сам же учиться не хочет. И лишь тот в этом бренном мире живых, кто от самого рожденья живет в согласии с Дхармой, обретет высшую участь. Кто, зная все это, следует Истине, тот вступает на путь Освобождения.

Поклонившись Самосущему, я тебе сейчас поведаю, что рассказывают величайшие мудрецы о путанице сансары. Однажды дваждырожденный, блуждая в великой сансаре, попал в огромный непроходимый лес, полный хищных, прожорливых, страшных зверей. От этого зрелища волненье его обуяло, сердце у него затрепетало, волосы встали дыбом. Продвигаясь через тот лес, он метался из одного его конца в другой и озирался по всем сторонам света, чтобы найти убежище. Терзаемый страхом, бежал он в поиске какой-нибудь щели или норы, но не мог даже отдалиться. Тут он увидел, что этот страшный лес со всех сторон окружен сетью, и что женщина преужасного вида сторожит его, расставив в стороны руки. А еще в том великом лесу вздымались вверх, словно горы, пятиглавые змеи, и огромные деревья касались вершинами неба.

Посреди же леса был заросший колодец, скрытый переплетеньем лиан и травы. В этот скрытый водоем и упал человек, и там повис на плотной сетке лиан вверх ногами. Внутри колодца он увидел огромного, могучего змея, а затем появилась еще и другая напасть: он увидел наверху, у края колодца, огромного слона, шестиликого, двенадцатиногого, сквозь чащу лиан и деревьев неуклонно приближающегося. Вокруг этого человека, на конце ветки древесной повисшего, летали среди ветвей в дупле рожденные и мед в нем прежде собиравшие страшные пчелы, внушающие трепет. Снова и снова хотелось им вкусить того меда, дразнящего вкус всех существ, но не дающего насыщения даже ребенку. Многими струйками тот мед стекал вниз, и человек из тех струй его пил, но у него, пьющего в момент смертельной опасности, жажда не проходила. Все время ему хотелось меда, и все не мог он насытиться.

Но и не возникло у него при всем этом отвращения к жизни! Даже там сохранялась у человека привязанность к жизни. А дерево тем временем подгрызали черные и белые мыши. Человеку тому грозила опасность от хищников, от той престрашной женщины на краю лесной чащи, от змея на дне колодца, от слона у края его, от падения дерева из-за мышей, от жадности к меду. А из пчел, как говорят, исходила самая великая опасность. Но он пребывал там, ввергнутый в море сансары, сохраняя привязанность к жизни, не исполнившись к ней отвращения.

Эту притчу приводят люди, знающие путь Освобождения, для того, чтобы человек мог благодаря ей обрести в посмертных мирах благой удел. Огромный лес - это сансара, а в нем непроходимая чаща – это дебри сансары. Хищные звери знакомы как болезни, а женщину с огромным телом мудрые именуют старостью, губящей юный румянец и красоту. Колодец в притче – это тело воплощенных, великий змей, что живет в нем на дне, – это время, губитель всех воплощенных. Та лиана, что свесилась посреди колодца, на отростке которой висит тот человек, - это привязанность к жизни, присущая воплощенным. А шестиликий слон называется годом, лики его - времена года, двенадцать ног разъясняются как месяцы. Кропотливо подгрызающие дерево мыши - это ночи и дни. А пчелы объясняются как чувственные желания. Те же премногие струи, текущие медом, надлежит знать как вкус чувственных удовольствий, в коих люди погрязают и гибнут. Но мудрецы, постигшие этот круговорот колеса сансары, рассекают его узы.

Как человек, пустившийся в дальнюю дорогу, бывает, утомившись, остановится, сделает привал, так и в круговороте сансары глупцы задерживаются, но мудрые освобождаются. Потому мудрые называют это "путем", а дебри сансары называют "лесом". Таково мирское коловращенье для всех смертных, движущихся и неподвижных, и никогда не прельстится им мудрый. Недуги смертных, телесные либо душевные, явные либо незримые, у мудрых людей зовутся "лютыми зверями". Чудовищами собственных прежних деяний неустанно терзаемые глупцы все же не преисполняются отвращением к миру. А если кому-то из них от болезней удастся спастись, то впереди все равно подстерегает его старость, губительница красоты, тогда как всевозможные запахи, вкусовые ощущения, зримые образы и звуки, со всех сторон обступив, все глубже в бездонную трясину его погружают. Годы, сезоны, месяцы, полумесяцы, ночи и дни с сумерками между ними постепенно его красоту и век его похищают. Все это воплощения смертоносного времени, но глупцы об этом не знают. Всем существам Установитель предначертал судьбу посредством деяния.

Тело живых существ - это колесница, разум зовут возничим, органы чувств называют конями, разумность в действиях - поводьями. Человек, увлекаемый этими стремительно несущимися конями, в круге сансары сам вращается подобно колесу. Тот же возница, что сдерживает их разумом, более в этот мир не возвращается. Все это называют "колесницей Ямы", которая ввергает скудоумных в пучину заблуждения.

Такому человеку достается то, что и тебе выпало: гибель царства, гибель друзей, гибель сынов. И эта мука сопряжена с непрекращающейся жаждой. Святой же человек в самых страшных бедствиях применяет лекарство от бедствий. От страданий не избавят ни доблесть, ни богатство, ни друзья, ни приятели. Но смирение, мироотречение и мудрость – вот "три коня брамина". Тот, кто стоит на колеснице своей души и правит поводьями благих принципов, тот, избавившись от страха смерти, уходит в мир Брахмана!

»»   следующая статья   »»